Посмертный портрет - Страница 58

Он устало пожал плечами и закрыл глаза.

– Такая девушка, как Сиобан Броди, не могла не привлечь его. Молоденькая, наивная и неискушенная. А когда родился я, она стала уговаривать его пожениться, создать семью, и, в конце концов, надоела ему.

– Выходит, она прожила с ним около двух лет. Неужели никто ни разу не сказал ей про Мег? Не сказал, что он уже женат?

– Если и сказал, то Патрик от всего отперся. Болтать он был мастер. И убедительно врать тоже.

– Этой девушке не было и двадцати лет, когда она сошлась с твоим отцом и забеременела. Может быть, она уже тогда побаивалась его. Или просто не хотела слышать о нем ничего дурного.

– Вполне возможно. В то время еще существовали люди, которые не боялись говорить о нем правду. Но если до нее и дошло имя Мег, она вполне могла притвориться глухой.

Рорк тяжело задумался.

– Мег подходила ему больше, если ты понимаешь, что я имею в виду. Она была страшно грубая, любила выпить и потрахаться. А Сиобан в конце концов начала его раздражать. Но разве кто-нибудь мог уйти от Патрика Рорка и забрать сына – символ его мужественности? Нет, этого нельзя было позволить. Ее следовало наказать даже за одну попытку. Ну а потом он заставил Мег вернуться, чтобы ухаживать за мной. Разве мужчине пристало возиться с ребенком? Он должен заниматься бизнесом. А грязная работа – это для женщин. Он был настоящим ублюдком, можешь не сомневаться!

– Неужели никто не рассказывал тебе о матери?

– Никто. Я мог бы обнаружить все это сам, но мне и в голову не приходило искать документы. В отличие от тебя, детские впечатления для меня мало что значили. Меня это просто не интересовало. Я о ней не вспоминал.

Рорк зажмурился и потряс головой.

– Я не тратил на это ни времени, ни нервов. За все прошедшие годы думал о ней лишь мельком…

– Ты вообще не думал о своей матери, – поправила Ева. – Ты ее не знал.

– Я даже не могу сказать, что ненавидел ее! Она ничего для меня не значила!

– Ты говоришь о двух разных женщинах, Рорк.

Он посмотрел на нее, словно очнувшись.

– Да, конечно. Все никак не могу привыкнуть. Эта девушка, Сиобан, заслуживала лучшего. Я спрашиваю себя: вернулась бы она к нему, если бы не я? Если бы не думала, что ее сыну нужен отец? Если бы не это, она бы осталась жива!

Еве очень хотелось вырвать его из лабиринта вины. Она доверилась интуиции, вспомнила то, чему ее учили, и заговорила спокойно, словно беседовала с жертвой преступления, переживавшей шок.

– Ты ни в чем не виноват. И не должен наказывать себя за случившееся.

– Но что-то я должен! Должен что-то сделать. Понимаешь, я чувствую себя беспомощным, и это мне не нравится. Я ничего не могу поделать – ни избить кого-нибудь, ни купить, ни украсть, ни договориться… Что бы я ни сделал, это ее не воскресит. А он останется безнаказанным.

– Рорк, я потеряла счет, сколько раз стучала в дверь людей и переворачивала их жизнь с ног на голову, сообщая, что человек, которого они любили, умер. Если бы я не потеряла этот счет, то давно бы сошла с ума. – Ева провела рукой по волосам Рорка. – Они чувствовали то же, что чувствуешь сейчас ты. И даже когда мне удавалось арестовать человека, который виноват в этом, я знала, что он никогда не заплатит по заслугам.

– Тебе это не понравится, но я все равно скажу… Я много раз хотел отомстить отцу за то, что он со мной сделал. Но никогда не желал этого так сильно, как сейчас, хотя знаю, что это бессмысленно и ничего не изменит. Может быть, именно поэтому я и молчал. Тебе этого не понять, но сейчас я чувствовал бы себя мужчиной, если бы обагрил руки его кровью!

Ева посмотрела на его руку с золотым кольцом, символом их брака.

– Ты ошибаешься. Я все понимаю. Потому что уже обагрила руки кровью своего отца.

– О боже… – Рорк разозлился на себя. Он слишком погрузился в собственные переживания и сморозил глупость. – Прости меня, малышка, – сказал он, притянув Еву к себе.

– Так вот, это не помогает. – Ева отстранилась, чтобы Рорк мог видеть ее лицо. – Честное слово. Поверь мне, ты самый мужественный человек на свете.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Я не могу без тебя. Не знаю, как я мог жить до знакомства с тобой.

– Переживем и это. В последние два дня тебе пришлось несладко. Пожалуй, воспользуюсь твоим любимым способом, и заставлю тебя что-нибудь съесть.

Когда Ева встала и пошла к микроволновке, которыми были оснащены почти все комнаты в доме, Рорк наконец улыбнулся:

– Неужели ты заботишься обо мне?

Ева обернулась и посмотрела на него. Рорк усмехался, но круги под его глазами никуда не исчезли. Кроме того, он был бледен от усталости и переживаний. Что ж, черт побери, с этим она как-нибудь справится!

– Думаю, я знаю, как это делается, потому что достаточно часто выслушивала исповеди. – Она поставила в микроволновку бульон. – Я знаю о матерях не больше твоего, но, судя по тому, что ты рассказал, ей бы очень не понравилось, если бы ты стал винить себя в случившемся. Если Сиобан любила тебя, то желала тебе счастья. Она бы обрадовалась, если бы знала, что ты ушел от него, добился успеха и стал большим человеком.

– Несмотря ни на что?

– Да. – Прежде чем принести ему чашку с бульоном, Ева над ним немного поколдовала. – Несмотря ни на что.

– Понимаешь, Патрик Рорк живет во мне!

Ева кивнула и снова села рядом.

– Но если так, то и она тоже. Думаю, тут ты имеешь надо мной перевес.

– Я всю жизнь открещивался от своего прошлого. Оно повлияло на меня не так сильно, как на тебя. – Рорк ел бульон безо всякого аппетита, скорее по обязанности. – Я не хотел посвящать в это ни тебя, ни кого-нибудь другого. Хотел сам справиться, вот и все. Но оно грызло меня. А теперь я вижу ее лицо, и оно всегда будет стоять у меня перед глазами. Оказывается, у меня есть родные, о которых я не знал. Люди, которые потеряли ее. Проклятие, я не знаю, что с этим делать!